(Текст предоставил: Игорь Плохов) |
Плохов Игорь |
Какое благо для поэта, когда на сердце тишина и благодать, но блики света стушёваны... бокал вина не будоражит, не тревожит, и женщина, всего одна, его слова понять не может, не в силах их понять она... Белеет парус и чернеет, и грустно думает поэт о том, что это не успеет, ну, а того уже и нет... Остались в тесном промежутке: лишь пара стареньких монет, гитара, пачка писем жутких, которых больше в мире нет, и много-много вожделений, осуществимых, но пустых – берет листок печальный гений, и пишет свой прощальный стих... Он так старается увидеть сквозь тьму годов своих детей – вода в разрушенном корыте течет не в землю, а к звезде, которая далеко где-то, прекрасная, как белый вальс, висит над головой поэта и сморит, словно вещий глаз на всё и вся холодным взглядом, увещевая: "Не пиши последний стих, смени наряды на зыбком мареве души – смени себя – прибудет правда, придет другое бытие, как взрыв гранаты иль снаряда, все сменит в жизненной струе – постой, поэт, не будь наивен – ты нужен, так не уходи – тебя еще омоют ливни и милая прижмет к груди – живи, расти святое племя, мечтай, мой золотой кумир, постой, ты будешь видеть Время, иди – ты будешь видеть Мир, и в этом мире будешь славным": Поэт оставил карандаш и, вдруг, спросил: "А своенравным могу я быть? Свой пилотаж смогу ли сделать Богу равным? Да, сможешь, но второй этаж... Влезай-ка выше, мой Поэт... Игорь Плохов